Чувства и ощущения
Обычно путают и эти понятия, и то, что под ними понимают, потому что обычно не задумываются о том, что чувства чувствуются посредством органов чувств, а ощущения ощущаются без них. Например, любовь считается чувством, а жара и холод — ощущением. При этом говорят, что любовь чувствуется сердцем, а жара и холод — телом. На самом же деле в сердце нет нервных окончаний, чувствующих любовь, а нервные окончания, чувствующие жару и холод, находятся в коже человека. Это означает, что любовь мы ощущаем умом, а холод или жару чувствуем нервными окончаниями.
Существительное «чувство» происходит от глагола «чув», который в украинской речи означает «слышал». У слуха есть орган под названием ухо. Значит, слух — это чувство. Зрение тоже чувство, у которого есть орган под названием глаз. Для чувства нюха есть нос, а для чувства вкуса есть язык. А вот холод и жара — это уже не чувства, хотя у них и есть орган. Это уже ощущения, которые на самом деле воспринимаются и управляются умом. Именно поэтому Порфирий Иванов, которого советская медицина сочла душевнобольным, круглый год с 38 лет и до самой смерти в возрасте 85 лет ходил в одних семейных трусах и босиком, а некоторые его последователи ходят в летней одежде, т.е. в рубашках и брюках, зимой даже за полярным кругом. При этом они почти не чувствуют холода, а те же «моржи» получают от ледяной воды неописуемое удовольствие.
Таким образом, у человека не пять, и не шесть чувств, а только четыре: зрение, слух, обоняние и вкус. Столько же и ощущений. И это важно знать уже хотя бы потому, что ощущениями можно управлять, а чувствами — нет. Например, влюбиться можно по собственному желанию, и точно так же можно удержать себя от этого легкомыслия, хотя и говорят, что любовь зла, полюбишь и козла. Но какие четыре ощущения испытывает человек?
Первое уже названо. Это — любовь. Но что ощущает влюблённый? Он ощущает влечение. Таким образом, любовь — это ощущение влечения. Можно этим ощущением управлять? Конечно, можно. И лучшим средством от любви является другое влечение. Как говорится, клин клином вышибают. Причём это не обязательно влечение к другой девушке. Может быть и так, как в советской песне: «Первым дело, первым делом самолёты. Ну, а девушки? А девушки — потом». Младенцу же вместо сиси дают погремушку или какую-то другую пустышку.
Второе ощущение — вера. «Любовь» по-английски «лав», а по-сербски — «воля». По-русски это и воля, и боль, и даже одним словом любовь, потому что звуки Б и В происходят от звука П, из-за которого «любовь» до них звучала как «пыл». Сегодня пыл — это страсть. А чем любовь не страсть? Но и пыл тоже. А также воля. Сербы до сих пор говорят, не «люблю», а «волею». Русские тоже говорили «волею» в смысле «желаю». Таким образом, любовь — это воля. Но не вся. Чуть звонче и твёрже «воля» — это «вера». Вера тоже влечение и тоже воля, но уже не злая. Вера — это слепая воля. Любят не за что-то, а вопреки всему. В то же время верят несмотря на то, что другие не верят. Иначе — слепо верят. И, прежде всего, слепо верят себе. Мол, я так вижу, или это моё мнение. Кто у нас так глаголет? Правильно, художники, а также подростки.
Третий уровень ощущения, т.е. воли — юношеский. Его название — надежда. Или ожидание. Чем не влечение? И чем не чаяние? Кто у нас весь в ожидании светлого будущего? Мыслеведы, или как они ошибочно именуют себя, философы. Они надеются на что-то великое, но не знают, на что.
Противоположность надежды — отчаяние. Надежда не умирает. Она переходит в отчаяние. Но это в худшем случае. А в лучшем она становится мудростью. Это уже влечение зрелых. Или зрелое влечение. И это уже четвёртый уровень ощущения, уровень социологии, т.е. обществоведения.
Но тут что-то не так. У ощущений четыре уровня, а у чувств — четыре вида. Они что, все на одном уровне?
Нет, здесь всё так же, как и у чувств, т.е. тоже четыре уровня. Слух — это механическое восприятие действительности, зрение — это уже оптика, а оптика — это фотоны, электроны, протоны, т.е. это уже физика. Нюх — это химия: молекулы, ионы, а вкус — это биология: белки, сахара, жиры.
Владимир Ленин писал в работе «Материализм и эмпириокритицизм»: «Материя есть объективная реальность, данная нам в ощущении». В каком ощущении, он не уточнял, из чего следует, что под ощущением он понимал чувства. Это подтверждается следующими его словами: «Логично предположить, что вся материя обладает свойством, по существу родственным с ощущением, свойством отражения». А поскольку наши ощущения осознаются нами в нашем сознании, то отсюда уже один шаг до понимания познания как отражения действительности в человеческом сознании. И сегодня теория отражения является основой теории познания. К сожалению, в этих теориях не различаются не только чувства и ощущения. И виновно в этом мышление.
Всё тот же Владимир Ленин писал в своём конспекте книги Георга Гегеля «Наука Логики»: «Абстрактной истины нет, истина всегда конкретна». И там же, но в другом месте: «Абстракции, если они не вздорные, не зряшные, отражают истину глубже, вернее, полнее». То есть как будто одной рукой писал, а второй переписывал. И его можно понять. Так ведь проще. Одно дело, разбираться, чем отличаются чувства от ощущений, и совсем другое дело, отождествлять их. Только это как раз та простота, которая хуже воровства.
Да, и чувства, и ощущения отражаются в голове, но поскольку они разные, то и отражаются по-разному. Да, и чувства, и ощущения осмысливаются. Но чувства осмысливаются задним числом, а ощущения рождаются как мысли.
Чувствами мы чувствуем то, что есть, иначе — истину. То, чего нет, почувствовать нельзя, потому что чувствует орган чувств, и он чувствует только тогда, когда его раздражают. Звон в ушах может быть и без колоколов, но в этом случае его причина — кровяное давление. А вот ощутить можно всё, что угодно, независимо от того, есть оно или нет. И уже пора разобраться, что такое ощущение.
«Ощущение» имеет тот же корень, что и глагол «ищет». Этот корень — существительное «иск». Таким образом, ощущение — это искомое. Обычно говорят, кто ищет, тот найдёт. Это заблуждение. Находит тот, кто ходит, а не тот, кто ищет. Иногда люди ищут свои очки, и не находят до тех пор, пока не ощутят их у себя на носу. И возникает вопрос: какого Лешего ходил, рыскал по всей квартире, когда надо было всего на всего заметить, что картинка чёткая и резкость отличная?
Итак, кто ходит, тот находит. А кто ищет, тот что? Тот ощущает. И та ощущает, и те ощущают. Причём что ищут, то и ощущают, потому что ищут умом: и где это мои очки? Ну, куда они могли запропаститься?! Это, конечно, вопрос, но любой вопрос — это мысль, а мысль — это не ходьба и вообще не действие, а занятие. И вот мысль об очках заполняет всё внимание очкарика, и тот уже не может думать ни о чём другом. Точно так же мысль о прекрасном принце на белом коне вытесняет все остальные мысли из головки юной девы. А следователь отдела уголовных преступлений во всех встречных ожидает увидеть преступника. При этом всё не относящееся к искомому проходит мимо внимания. Так щадит свои силы ум. Но точно так же ум опускает важные вещи.
О непонятно откуда взявшемся хорошем зрении уже писалось. Но тот же принц тоже может явиться грязным, оборванным и без коня, потому что по пути к принцессе на горошине на него напали разбойники, избили его до полусмерти и ограбили, забрав коня и шпагу. А серийный убийца может идти на дело с букетом алых роз в руках и со звездой героя России на кителе, да ещё и после пластической операции. Но глаза-то, глаза не подделать! А это значит, что уму веры нет.
Говорят, самое правильное первое впечатление. Но тут же говорят, что принимают по одёжке, а провожают по уму. Впечатление — это синоним ощущения. А по-украински «впечатление» звучит как «враження», которое родственно «отражению». И на самом деле произвести на кого-то впечатление значит отразиться в его уме, одним словом, запомниться. Здесь обычно приято говорить, отразиться в сознании, но это ошибка. Ум находится не в сознании, а в совести.
Казалось бы, какая разница, но в украинской речи нет слова «сознание». Более того, этого слова нет ни в одной западноевропейской речи, будь то романская или германская речь. Во всех этих речах и наречиях имеется слово «совесть», которое на их наречиях означает осведомлённость. В украинской речи это слово звучит как «свiдомiсть». И то, что русские люди именуют сознанием, другие народы называют совестью, а то, что на самом деле является сознанием, русские люди именуют подсознанием, прочие же народы — подосведомлённостью. И так они поступают потому, что у них нет слова «знание», и вместо него они вынуждены пользоваться словом «сведения». Но эта подмена приводит к смешению сведений и знаний. А поскольку современна наука имеет западноевропейское происхождение, то смешение сведений и знаний происходит и у русского народа.
Людям недалёким что сведения, что знания, всё едино. Но отдельные мыслители заметили, что сведения сведениям рознь. Есть выдуманные, ложные, существующие только в головах сведения, а есть действительные, настоящие, проверенные. Сторонники действительных или реальных, взятых из жизни сведений стали называть себя материалистами, а сторонники выдуманных, идеальных, не поддающихся проверке сведений стали называться идеалистами. Для материалистов критерием или проверкой их сведений стала практика, а для идеалистов — авторитет. Деление мыслителей на материалистов и идеалистов возникло в Древней Греции, и оно в силе и в настоящее время, однако это деление не привело к размежеванию мух и котлет, т.е. сведения и знаний, потому что знаниями как таковыми даже самые гениальные и выдающиеся мыслители до сих пор не занимались. Все мыслители, хоть материалисты, хоть идеалисты, занимались и занимаются сведениями и только сведениями, даже если эти сведения и самые достоверные, и самые проверенные на практике.
Но в чём отличие сведения от знаний?
Ближе всех к знаниям подошли Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Они называли себя материалистами, потому что стремились свои выводы делать на основе практики или реальности, т.е. вещественности. К сожалению, они пользовались немецкой речью, а в ней нет слова «знание», поэтому у них было безвыходное положение. У нас другое дело. Мы берём слово «вещество», от которого «вещественность», т.е. реальность, на латыни, и видим, что корень этого слова — «весть». Вещество известно хотя бы как вещество. Но ещё оно известно как материя. Но и материя — это только весть, только сведение, изложенное в слове. Материю как таковую никто не видел. Это просто понятие, которое не имеет облика. Как и вещество. И чтобы иметь с ней дело, надо придать ей какой-то известный вид. Или выбрать из того, что имеется, то, что известно и понятно. Например, разбойника с большой дороги на белом коне, переодетого в принца. Но при этом грязный и оборванный настоящий принц останется за воротами. Там же остаются и истинные знания. В том числе и знания о развитии человечества, к которым стремились Маркс и Энгельс.
Тем не менее, они приблизились к ним. Они их уже ощущали, но почувствовать не смогли, хотя недюжинного ума и них была не одна палата, а целых две, причём работающих синхронно. Физикам известно, что это такое. Поэтому в отличие от их ученика Ленина, который писал о материи как о реальности, данной нам в ощущениях, что совершенно правильно по отношению к материи, Маркс и Энгельс писали о чувственно представленной окружающей действительности. Как мы уже установили, ощущения — это плод ума, а ум — это великий жулик. Как и янки, ради своей выгоды он готов на любую подлость. Правда, в отличие от янки ум способен лишь на умственную или идеальную подлость. То есть ум, ради экономии и экологии, может подсунуть нам любую глупость, лишь бы мы отстали от него со своими вопросами, вплоть до диктатуры пролетариата, т.е. всевластия нищеты. Не жили хорошо, не стоит и пробовать. Лучшее — враг хорошего. Ну, и так далее. А война, как заметили Маркс и Энгельс из доступной им практики, — это естественное отношение между народами. Отсюда и идея Мировой войны нищих против богатых, т.е. Всемирной пролетарской революции. Ленин и Троцкий попытались из «Искры» разжечь пламя Мировой революции, но не сложилось. Зато сложились две Мировые войны, которые показали, что войны затевают не народы, а их хозяева. Но Маркс с Энгельсом этого уже не увидели.
Чувственно представленная действительность — это действительность, которую мы чувствуем, т.е. осязаем, слушаем, щупаем, нюхаем, и особенно вкушаем. Нащупать ведь можно всё, что угодно, в том числе и то, чего нет. А вот то, что можно есть, есть безусловно, хотя и двузначно: оно и есть, и его можно есть, т.е. можно почувствовать его вкус, запах, цвет, состояние. Всё это — материальные свойства, но они не условные, не случайные и не возможные, а такие, как есть, т.е. безусловные, истинные.
Соль солёная, а сахар сладкий, хотя по виду они могут быть тождественны. Это значит, что истинно лишь то, что не только есть, но и что можно есть. То, что видится, а также слышится, лишь полагается и предполагается, т.е. оно ложно, хотя и возможно, потому что полагается и предполагается умом. Это значит, что видения и слухи не являются чувствами. Ухо чувствует лишь голоса, а глаз чувствует лишь свет. И то, и другое — лишь колебание среды, но что это за колебания и что они несут, решает ум. А запах и вкус — это уже признаки чего-то или кого-то материального, и ум здесь не решает, чьё, а только называет то, что чувствует, т.е. вкушает и обоняет, ест и нюхает.
Но есть ведь и то, что нельзя ни съесть, ни понюхать. Тот же ум, например, или силу. Да и просто чувство почувствовать нельзя. Можно почувствовать только определённое чувство, т.е. вкус или запах. Да и вкус или запах нельзя почувствовать. Можно вкусить сласть или горечь, унюхать сирень или акацию. Откуда же тогда отвлечённые и общие понятия, а также названия того, что нельзя съесть, т.е. нематериального?
Как ни странно, всё — от материального. А чтобы не было подозрений в предвзятости, уточним: всё — от Матери. Мать — это тот ноль, точнее, то лоно, из которого всё и происходит, потому что больше неоткуда. А Мать не только есть, но её можно есть. А иначе как из неё произойти? За чей счёт?
Но из Матери — не только материя, т.е. плоть кровь. От Матери ещё и суть, т.е. дух и душа. А от Сути Матери — суждения, в том числе речь и язык. Речь — это слова и правила, а язык — это звуки и знаки. И всё это тоже от Матери. А Мать у всего человечества одна-единственная, поэтому и язык у него один. Речей, правда, много, но не только потому, что они — от разных матерей, но, прежде всего, потому, что они — от разных отцов.
Язык — это звуки, зовы, звания и названия того, что есть и всё, что можно есть, а это всё — от Матери. А речь — это слухи и виды, голоса и лики, имена и клички, которые уже не только от Матери, но и от её потомков, т.е. матерей и отцов. Хлеб ведь — это еда, которая хлюпает и её хлебают. Но кто-то придумал новую еду, которую мелют, месят, пекут, режут, ломают, кусают и жуют. Это очень сложная искусственная еда, но она заменяет хлеб. Вот её и назвали тоже хлебом. Правда, не все. Германцы назвали выпечку тем, что требует утроба, однако выдумывать ничего не стали. Они требы утробы произнесли наоборот. Получился «брот» у немцев, и «брод» — у англичан. Но по сути и выпечка — это еда, а Еда — это тоже одно из древних званий Матери. Ещё одно — Ева. Вместе еДа и еВа — это ДеВа, ещё одно звание Матери.
Дети — учителя мужей, говорили древние греки. Это значит, что дети учат мужей тому, как развивалось человечество. А оно развивалось от младенчества до зрелости постепенно, т.е. со ступени на ступень, и этих ступеней всего четыре: младенчество, отрочество, юность и зрелость. Всё как у людей. А люди — это леди и Лады, т.е. Матери. Отцы — не люди. И за последние 700 лет они не раз и не два раза показывали и доказывали, что они — нелюди и антихристы. И сегодня это аукнулось им тем, что они остались без знаний. Знания ведь тоже от Матери, а нелюди отреклись от неё.
Азбука — это озвука. Азы и буки — это основные и вспомогательные звуки. Но Азбука — это Озвука не вообще, т.е. чего бы то и кого бы то ни было, а Озвука Матери. На это указывает женский род Азбуки. Значит, и рождена была Азбука в Царстве Матери. А люди выделились из царства животных только после того, как признали Мать. В царство людоедов они перешли после того, как отвергли Мать и на её место водрузили Отца. Эту «заслугу» присвоили себе евреи. Назвать этот поступок разумным язык не поворачивается. Не пора ли покаяться, пока не поздно?
Самый первый человеческий звук и самый простой. Это просто выдох сквозь слегка сжатые губы. Дышать и младенец умеет. Он же умеет и губы сжимать. В итоге у него почти сразу готов зов Ф. Точнее, зовик, а ещё точнее, звук, потому что ну какой у младенца может быть зов? Только маленький, еле слышимый. Но когда он подрастёт, тогда уже сможет дунуть сквозь сжатые губы и посильнее. И тогда это уже будет не просто звук Ф, а свист. А СВиСТ — это СВа СуТь. Сва — это ещё одно звание Матери. От него — свои, т.е. матери.
Звук Ф делится на звуки П и Х, звук П делится на звуки Б и В, а звук Х — на звуки Ц и К. И так 15 звуков Азбуки делятся на два звука. А ещё 16 звуков уже не делятся. Выходит, в Азбуке половина звуков — основные, а вторая половина — вспомогательные. А половин этих потому две, что и они — от Девы, т.е. Матери, у которой всего по две. Но вся Азбука — это Озвука Матери. А всё остальное, вся так называемая окружающая действительность, она же реальность и она же материя, называлось по образу и подобию Матери.
Отличительной особенностью Матери является то, что она рожает и вскармливает себе подобных матерей. То же самое делает и вода. Тем более, что и у матери плод развивается в воде. Ну, и зачем воде придумывать особое название? Пусть и она будет ведой, т.е. водой.
Земля тоже родит. Ну, пусть и она будет Родой или Рудой.
Трава — это тварь, которую творит Руда, т.е. Земля. Дерево тоже тварь, только звонче, как дверь. А вот Земля — это бывшее Семя. Оно ведь прорастает, как и Земля. А вот «семя» значит Се Ма. Мама тоже прорастает как семя. И, как видим, отцом здесь и не пахнет. Это не значит, что его не было. Это значит, что в начале отца не знали. А не знали потому, что некому было его знать. Он же и сегодня не рожает, и вчера-сь не рожал. Ну, и кто его будет звать? Да и зачем? Он же не суть, т.е. его не съесть. А хлеб и вино, которые предложил Антиисус Антихрист в качестве своей плоти и крови, это ложь, враньё и обман. Не его эти плоть и кровь, и не его Отца Небесного, а Матушки Сырой Земли.
С материализмом разобрались. А как быть с идеализмом, т.е. с духовностью?
Идеализм тоже материалистический, потому что и дух, и душа, и идеи — от Матери. А Мать не только есть, она ещё и действует. Отсюда и действительность, и реальность, т.е. вещественность, и духовность, и вообще суета сует.
Материя — это плоть со всеми четырьмя её плотностями или стихиями, начиная от тверди и кончая плазмой, а идея — это суть со всеми её стихиями. Суть же — это то, что есть. Её нельзя съесть, но и без неё нельзя есть, потому что еда — это не только материя, но и движение материи, т.е. действие, суета. Сегодня действие выражается глаголом, а предмет — существительным, но в древности такого деления ещё не было. Это хорошо видно на примере английской речи, где многие существительные одновременно являются глаголами. Например, там слово «си» означает и существительное «море», и глагол «смотреть». И связь между ними понятна. Что ещё можно сделать с морем? А вот в русской речи «смотр» значит «се матерь». Она смотрит за всем и за всеми. А видит дева. И просто вид — это диво, т.е. дева. Более того, указательное местоимение «вот» — это тоже «дева». А на кого ещё смотреть голодному дитяти? Но всё это означает, что и все части речи — от звуков, зовов, званий и названий Матери. От неё же и духовные или душевные названия, а также те названия, которые не имеют образа.
Та же Истина, например. Первоначально это одно из званий Матери. Подтверждение этому сохранилось у верующих до сих пор в виде словосочетания «Бог есть Истина». Бог — это древнее звание Матери, а также воды и Земли. Любовь — это тоже Она. Она же и Слава, и Правь, и Явь, и Новь. Здесь обычно говорят, Навь, но чего не скажешь по незнанию! Тьма — это тоже Мать, как и Свет. Точнее, Света.
Мудрость — это Матерь Суть. Премудрость Бозя — это тоже Матерь Бозя. И Сися, и Христя, и Спаса, и Пасха, и Весна, и Осень, и Лето, и Зима — Се Ма. Ну, да, «лето» — это «тело», которое «по тело», короче — «плоть», которая тёплая как тело. Отсюда и «тепло», т.е. «тело по». По — это тем более Мать. Особенно если дважды «по».
«Тело» в древности звучало как «телеса». Наоборот и звонче «телеса» — это «золото». И у матерей телеса золотые, а золото имеет телесный цвет. Так что куда ни кинь, везде клин, всё матерное. И хотя отцы матерятся самозабвенно, официально они против матерщины. И тем хуже для всех.
Власть — от Матери, потому что это Воля Суть, а Воля, как и Суть — это Мать. Но сегодня у власти — отцы, матерщинники. Государь — это Мать, Глава Государства, потому что Государство значит Государь Суть Во, но на её месте — Господин Председатель или Президент, который сел не на своё место. Поэтому и Государство, вместо того, чтобы быть хозяйством, превратилось в орган подавления населения страны.
Всё это, и всё остальное, что мы имеем сегодня, потому такое патриархальное, т.е. уродское, что у нас чувства подавлены ощущениями, а материнские знания — отцовскими сведениями. В итоге человечество действует не сознательно, т.е. со знанием дела, а целенаправленно и мотивированно, т.е. по совести, которая также целенаправленно и мотивированно закладывается в него отцами. Цель же, как и мечта у отцов одна и та же, но они её не осознают, поскольку заточились на другое. Это другое — Мировое Господство хоть в чём-нибудь. Цель же, как и мечта — это Она, Мать их детей. Но как же глубоко они её закопали в себе, извращенцы!
т.е. как формирования в сознании чувственных образов, понятий, знаний, соответствующих познаваемым явлениям и процессам.