введение

Это не случайное словосочетание. Право возникает там, где есть государство. И сначала возникает государство, поэтому оно и стоит впереди права. Государство создаёт право, и оно же его обеспечивает. Но не всегда и не везде, и причина этого в том, что право создаётся, т.е. оно искусственное. А это значит, что оно не действует, а его применяют. А раз применяют, значит, могут и не применить, заменив другим таким же искусственным, поскольку иных прав не бывает, несмотря на то, что в Правоведении имеется понятие Естественного права. Понятие имеется, но такого права не существует. Любое право искусственное. А это значит, что в Правоведении нет знаний.

Причина этого в том, что современное Правоведение называется Юриспруденцией, из чего следует, что происхождение у него нерусское, более того, западноевропейское, а у западноевропейских народов знаний не только нет, но и не может быть, поскольку в их словарях нет ни слова со значением «знание», ни однокоренных с ним слов, в том числе «знак», «звук», «закон», «азбука», «язык», «сознание». Следовательно, современное Правоведение – вещь чисто условная. В том числе и поэтому оно имеет силу лишь до тех пор, пока люди принимают его и соглашаются с ним. Тем не менее, жизнь современного человечества, так или иначе, подчинена Праву, выработанному западными народами, считающими себя самыми развитыми. И первую скрипку в правовом оркестре играет разбойничья Англия, вторую – пиратские США. Впрочем, это одна шайка-лейка.

В силу отсутствия знаний у современного человечества, право существует как понятие, которое имеет множество толкований. Основным считается понимание права как системы регулирования общественных отношений, а более определённым – как правил поведения людей. Но что такое право само по себе, юристы, они же правоведы, не знают, потому что узнать это можно только через русский язык, а юристы не из тех, кто его знает.

право

«Право» — это «пря во», по-современному, «борьба», иначе – «выбор», а в переносном смысле право – это могущество, а также возможность. Имею право, значит, могу или имею возможность сделать что-то по своему выбору. Другое дело, хочу ли я? И второй вопрос: а кто это я? Единство желания (воли) и права (возможности) есть свобода. Тем не менее, у юристов есть выражение «права и свободы», которое лишний раз указывает на их незнание, поскольку право – та же свобода. Но и воля есть свобода. В одном случае для свободы достаточно воли, а в другом – права, но полная свобода – это когда есть и воля, и право. И здесь у всех юристов, экономистов и политиков без исключения если не туман, то каша в голове, и причина этого уже не только в том, что они все – не знатоки русского языка, но и в том, что они не знают Закона естественного развития. Впрочем, и русский язык невозможно знать без Закона естественного развития. Согласно этому Закону, у всякого единого есть две стороны, даже половины. У свободы это воля и право. И третьего не дано, хотя в России есть Академия Тринитаризма, где утверждается, что у всего есть три стороны. Например, Бог триедин. Правда, так утверждают попы, которые совсем не академики, но и академики дудят в ту же дуду.

Пря — это, по-гречески, энергия. В своём прошлом Пря звучала как Пыл, поскольку звук Р – это бывший звук Л. А пыл – тот же жар. Отсюда и поговорка «с пылу, с жару». От пыла – пылкость, а от при – прыть. И всё это – энергия. А энергия, говорят механики, численно равна работе. На самом же деле энергия и есть работа. И на это указывает русский язык. Впрочем, греческая речь тоже.

Малая «пря» — это «прыть», а наоборот – «ропот» или, помягче, «лепет». А «ропот» со звуком Б вместо звука П и есть «работа». В свою очередь, «работа» — это «малая раба», а «раба» — это бывшая «репа», а наоборот – «пря», она же — «паря», а также «пара», т.е. дева. Раба – это ведь она, т.е. дева, а её основная работа – это малая раба, т.е. дитя. В свою очередь, работа дитяти – лепет. Впрочем, у политиков та же младенческая работа.

Эти, на первый взгляд, игры со словами на самом деле представляют собой историю права. Причём истинную историю, которая звучит и значится самими названиями.

«Право» — это «пря вы». И это то же, что и «пря ты», т.е. «прыть», поскольку и «вы», и «ты» – это, с одной стороны, «дева», «мать», а с другой – это древние уменьшительные окончания. И теперь уже можно сказать, что право матери – это её дети. Без детей и мать не мать, и у неё нет прав матери. И пока люди отца не знали, других прав не было. Таким образом, право – от Матери. Поэтому и Юриспруденция женского рода.

Вот такая игра словами. То есть никакой игры. Всё по-взрослому.

Но права – не только дети, хотя дети – это удостоверение матери. Это также и удостоверение могущества женщины как матери. И это именно то естественное право, о котором говорят юристы. Правда, так говорят только русскоязычные юристы. Ни английские, ни германские, ни голландские, ни французские, ни прочие немецкие юристы, экономисты и политики так сказать не могут, поскольку у них нет слова со значением «естество». Поэтому они говорят о природном праве, которое вытекает из природы женщин и мужчин. И говорят они так потому, что хотят разделить права на две части: на природное право особи или частного лица и государственное, которое они именуют позитивным, но рассматривают как общественное или социальное. А это уже не только права, но и обязанности. То есть это опять туман и каша в голове, но они рассеиваются, если вернуться к их истокам.

Право матери, известное как ребёнок, наделяет её не только правом слыть или славиться как мать, но также и обязанностью работать как мать. А обязанность – это уже несвобода, и она тоже бывает двух видов, т.е. и природной, и народной или там социальной, как и свобода.

Несвобода – это невозможность что-то сделать. А невозможность – это или недостаточность, или вообще отсутствие могущества. Например, у отца нет права быть матерью не потому, что ему это кто-то запрещает, а потому, что у него нет природной предрасположенности к этому, т.е. у него нет матки.

Второй вид несвободы – это запрет. Вот нельзя рожать до получения диплома об окончании университета, и всё тут. И этот запрет может исходить как от самой женщины, так и со стороны. И неважно, что женщина уже беременная. Для прерывания беременности существует аборт. Тоже, кстати, работа и тоже выбор, а на латыни – операция, которая тоже от «пря». По-украински «операция» звучит как «праця» и означает работу, причём пальцами, поскольку «праця» — это бывшая «палица», от которой «палец». А так как работать значит брать, а берём мы в первую очередь пальцами, то вот вам и операция или там праця. Но что такое запрет?

Запрет – это противоположность права, поскольку «запрет» значит «за прытью», которая и есть право. Прыткий правее. Поэтому обычно так и говорят, запрещая: «Вы не имеете права!», а кто смел, тот и съел. Или кто раньше встал, того и тапки. Противоположность права – это воля. В свою очередь, воля – это желание и вообще влечение. А влечение тоже может быть и природным, как, например, голод, и искусственным. Впрочем, голод тоже искусственный, поэтому влечения делятся на понятия и представления. Тот же голод – это понимание того, что не хватает прыти, т.е. энергии. А любовь – это уже влечение к определённому лицу или к чему-то ещё.

воля

Ни юристы, ни экономисты о воле вообще не говорят, если не считать свободу воли, под которой понимается свобода вероисповедания. В то же время право без воли не бывает, поэтому они говорят о воле, только другими словами. Точно так же другими словами они говорят о праве, иногда понимая их как синонимы права, а иногда и не понимая. Например, «власть» – это «воля суть». Кроме того, «власть» — это «волость», а «волость» — та же «область», т.е. «владение» и «обладание». Но это – по-русски. А у англичан и у французов между волей и властью нет ничего общего. Хуже того, у них власть – от права, а не от воли. То есть владею всем, чем могу, даже если это мне и вовсе ни к чему. Отсюда и жажда наживы, почему-то свойственная западноевропейцам. С чего бы это? Неужели от ущербности мышления?

Русские юристы и экономисты, не говоря о политиках, тоже недалеко ушли от своих учителей, они тоже путают божий дар с яичницей. В итоге у них есть и право собственности, и правообладатели. Ещё есть право владения и распоряжения. Всё это – профессиональные юридические термины, но по сути это глупости. Право владения – это просто власть, она же – собственность, причём частная, а право распоряжения – это просто право. У тебя есть права на вождение, т.е. распоряжение машиной? А это твоя машина? У тебя доверенность.

«Власть» без звука С – это «валюта», а «валюта» — это «деньги». В свою очередь, «деньги» — это бывшие «доньки», как до сих пор украинцы называют дочек. И «валюта» — это малая «валя», а Валя – это ещё одно звание Девы. Отсюда валюта – это тоже дочь. Первоначально дочь, а потом лишь её бумажный или какой-то там ещё эквивалент, как говорят экономисты, т.е. заменитель. Этот заменитель можно обменять на настоящую девку. И вся Западная Европа без зазрения совести ещё недавно занималась торговлей чужими дочерьми и сыновьями для своего обогащения. Славяне тоже торговали детьми, но своими, а не чужими. Более того, и в скрытом виде, и явно эта торговля происходит повсеместно до сих пор. Правда, сегодня бедные люди торгуют самими собой, а богатые торгуют бедными. И люди начинают догадываться, что что-то не так в этом Мире, но даже самые умные и гениальные из них не доходят до истины, потому что не знают дороги к ней и вообще не знают, как знать.

справедливость

Ближе всех к истине подобрались Маркс и Энгельс, но и они решили, что всё дело в справедливости, точнее, в несправедливости, а именно в противоречии между частной собственности на средства производства и общественным характером производства. А собственность – это власть. И если речь идёт о частной собственности, то тогда и власть частная. И хотя Маркс с Энгельсом не знали, что власть и собственность – это синонимы, тем не менее, они решили уничтожить частную собственность капиталистов через диктатуру, т.е. частную власть рабочих, которые экспроприируют экспроприаторов.

Справедливость, как несложно заметить, тоже от права. От него же и правда, т.е. правота. «В чём сила, брат? Сила – в правде». Это слова главного героя фильма «Брат». И слова ошибочные, потому что в правде – могущество, а не сила. А сила – в воле. Отсюда и сила воли. Но могущество могуществу рознь. Одно дело – наше могущество, и совсем иное – их могущество. «Какая боль, какая боль! Аргентина – Ямайка: пять – ноль». Аргентина может играть в футбол, а Ямайка не очень могучая в этом отношении, поэтому и поражение футбольной команды Ямайки вполне справедливо. Но больно!

А боль – от воли. Хотели ведь как лучше, а получилось как всегда, т.е. никакого удовлетворения. А неудовлетворённая воля и есть боль. И ощущение несправедливости – это неудовлетворение воли, поскольку «удовлетворение» — это «уды воли творение». Уда – это удочка, а точнее – удавка, волю которой надо творить, иначе плодов, т.е. детей не будет. Уда иначе – это пах, от которого – похоть. Сегодня она порицается, и люди находят ей различные замены: чревоугодие, водка, наркотики, спорт, художества, хобби, прочие культурные извращения. В итоге белое население вырождается.

Русский народ – это взрослый народ, и у него есть сила воли, которую западные народы с зажатой и подавленной волей воспринимают как загадочность русской души. Западные народы приучены вести себя по правилам, которые на самом деле являются навязанной им сверху волей. В итоге основные изобретения в науке и технике делают русские Кулибины, не приученные к дисциплине, а приученные к послушанию немцы доводят их до промышленного производства. Ещё более послушные китайцы и японцы доводят русские изобретения до массового производства.

А русские Кулибины почему так не могут? Потому что сила воли у них имеется, а права могущества у них нет, поскольку с 1613 года ими правят немцы. Отсюда и русский бунт – бессмысленный и беспощадный, а также обострённое ощущение справедливости.

экспроприация

Экспроприация – это лишение собственности, на латыни. Причём в латинской «экспроприации» сразу две русских «при». А собственность, как и право, бывает двух видов. Во-первых, природная, во-вторых, присвоенная. Природная собственность человека – это он сам. Всякая прочая собственность присвоенная, на латыни, экспроприированная. В том числе и так называемая интеллектуальная собственность. А поскольку истина всегда двойственная, то и природная собственность, и присвоенная тоже двойственны. Так, человек – это природная собственность самого себя, но, прежде всего, своей матери и своего отца. Это знал даже Остап Бендер, который заявлял, что он – сын собственных родителей. Правда, этими словами он заявлял, что не только он является собственностью родителей, но и его родители являются его собственностью. Это ведь его собственные родители.

Но и он – их сын. А, кроме этого, Остап Бендер был гражданином Советского Союза. То есть он был собственностью этой страны. Но потом сбежал за границу и перестал быть её собственность. Тем не менее, сыном собственных родителей он остался и за границей, в том числе и за границей своей жизни, и жизни его родителей, потому что природная собственность не меняется и не отменяется в отличие от присвоенной, которая, наоборот, является предметом обмена и экспроприации. И здесь всё зависит от умения обменивать и экспроприировать.

Но что экспроприирует, т.е. отчуждает капиталист у пролетария? Самого пролетария он, конечно же, не отчуждает ни целиком, ни по кусочкам. Тот полностью остаётся у себя и при самом себе. Капиталист отчуждает у рабочего его работу. Причём не какую-то её часть, которую Карл Маркс именовал прибавочной стоимостью, а всю работу без остатка. Рабочий ведь работает не на себя, а на капиталиста. Он создаёт не свои стоимости и не себе. Иногда рабочему вообще неизвестно, что он делает и для чего. И на самом деле те же автомобили Генри Форда делали не его рабочие, а их делал сам Генри Форд с помощью рабочих-инструментов.

Кстати, о том, что в самом начале своего дела капиталист делает всё самостоятельно, писал и Маркс. Он и пашет, и боронует, и сеет, и косит, и молотит, и веет, и мелет, и месит, и печёт, и поедает. А потом, разбогатев, начинает нанимать себе помощников, затем заместителей, и, в конце концов, совсем уходит от дел, поедая ананасы, жуя рябчиков, подсчитывая барыши и поджидая свой последний день. Из этого следует, что стоимости создаёт капиталист, а не рабочий. Рабочий же – это лишь орудие, которым орудует капиталист. И сегодня живых рабочих в автомобилестроении с успехом заменяют железные роботы, поскольку эти орудия дешевле. И вот здесь как раз и проявляется искусственность рабочего.

эксплуатация

Дома рабочий принадлежит самому себе и своей семье, а на работе он во власти работодателя. Это значит, что там он – его собственность. И задача работодателя – обеспечить рабочего работой, чтобы это орудие не простаивало зря, а также принудить его работать как можно лучше, с наибольшей производительностью или отдачей. Что же касается поддержки этой собственности в рабочем состоянии, то этот вопрос заботит работодателя в последнюю очередь, если вообще заботит. Именно это наплевательское отношение к рабочему и имел в виду Карл Марс, когда писал, что к рабочему надо относиться как к человеку, а не к человеку как к рабочему. Но какой смысл?

Для капиталиста рабочий – не человек. Хуже того, капиталисту люди вообще не нужны. Ему нужны орудия производства. Некоторые из них он покупает, некоторые изготовляет сам, а остальные берёт в аренду. И вот часть остальных – это рабочие. Он их арендует, т.е. нанимает у них самих. Или у их семей. И нанимает по той цене, которая имеется на рынке и на которую соглашается арендуемый, т.е. наёмник. При этом речи о том, сколько на самом деле стоит рабочий, нет, потому что, как правило, она никому не известна. У самих же капиталистов возникает мнение, что люди вообще не нужны. Корми их, пои, обувай, одевай, учи, лечи, развлекай, занимай… Одни заботы! И ради чего?

богатство

А ради чего вообще производство? Капиталист думает, что ради его обогащения. И в этом – не только ограниченность, но и гибель капитализма. Зато и спасение всего человечества.

Богатство — это не золото и бриллианты, не товары и услуги, не ценные и бесценные бумаги. «Богатство» значит «богато суть во», т.е. множество – это дева. А дева – это, конечно же, дети. Кстати, «множество» тоже «много суть во». Таким образом, богатство – это народ. И чем больше народу, тем больше богатства. Экономисты говорят, тем больше спрос, а чем больше спрос, тем выше цена. «Цена» наоборот – это «ниц», т.е. «лицо». Отсюда показать товар лицом значит дать возможность его оценить. Но лицо – это дева, поскольку у мужика харя косматая, от чего он и скоморох. А дева – это и личики, т.е. детки, иначе – Даньки, т.е. деньги, а также Мани, т.е. деньги по-английски. На самом деле Мани значит Мамины. А Мама и есть самый первый и самый настоящий капиталист. А её капитал – народ. Причём это самовозрастающая стоимость. Главное, её кормить.

Сколько уже написано о капитале, в том числе и Карлом Марксом с Фридрихом Энгельсом и Владимиром Ленином, но до сих пор ни до кого из капиталистов не дошло, что это за стоимость такая. А это та стоимость, которая стоит за всяким товаром и всякой услугой и которая называется истинным богатством.

Понятно, что есть и мнимое богатство. Из того, что истинной стоимостью является естественный капитал, а естественный капитал – это голова, т.е. Мать с детворой, без которой она и не мать вовсе, то ложной стоимостью является искусственный капитал, известный как финансовый пузырь, придуманный и постоянно обновляемый отцами, именуемыми финансовыми воротилами, магнатами, банкирами и прочими неприличными именами и даже кличками. Это высокомерное и горделивое, но ограниченное отребье видит в капитале лишь отвлечённую силу и могущество их изворотливого и изощрённого ума, поэтому и заботится лишь о себе любимом высокомерно и горделиво, и, тем более, ограниченно, т.е. тупо и глупо.

Но и с этим быдлом, т.е. рабочим скотом тоже надо что-то делать, иначе взбунтуется и разобьёт загоны. Поэтому современные владыки нанимают себе учёных, которые как могут, объясняют, что к чему. Те же экономисты придумали, как хотя бы приблизительно посчитать цену рабочего. Для этого они ввели понятие потребительской корзины, т.е. наименьшего необходимого набора продуктов и предметов первой необходимости для одного человека. На основании этой корзины можно вычислить так называемый прожиточный минимум доходов на одного человека. А отсюда уже можно судить и о самой низкой зарплате одного рабочего, которую всё те же учёные именуют МРОТ, т.е. минимальным размером оплаты труда. Современные либералы и демократы России именно так и поступают. Но это совсем не человеческое отношение к рабочему. Это означает, что современные либералы и демократы России – это не люди. Здесь обычно начинают уповать на мораль и нравственность, но, как заметил Гегель, мораль – это бессилие в действии. Если тебя на улице толкнул мальчишка, то ты можешь ему и щелбана отвесить за это. А если толкнёт громила с грозной внешностью, то тебе остаётся лишь прочитать ему мораль, взывая к его совести. Мол, как Вам не стыдно, молодой человек. А ему-то чего стыдиться? Своего роста, что ли? Точно так же и олигарх не стыдится своего могущества, купленного на экспроприированные деньги. Поэтому кто они, современные либералы и демократы с олигархами, не говоря уже о финансовых воротилах, пусть решают сами. Тем более, что выбор у них небольшой. Они или глупцы, или подлецы, или и то, и другое в разных пропорциях, т.е. соотношениях вместе.

Но как быть со справедливостью? Всё экспроприировать и поделить – это тоже и подлость, и глупость. Но есть и другое решение. В 20 лет крепостной крестьянин села Шестихино Мышкинского уезда Ярославской губернии Иван Алексеевич Дурдин уехал в Москву на заработки. На то, чтобы заработать деньги на свой выкуп, молодой человек работал три года. Уже свободный, Дурдин устроился в магазин Московского общества пивоваров, а вскоре был повышен до приказчика на столичном пивоваренном заводе. В 1836 году Дурдин скопил капитал, достаточный для того, чтобы выкупить завод, на котором трудился. Энгельс, кстати, тоже писал о том, что рабочие будут выкупать предприятия у капиталистов. Но Ленин, будучи юристом, поступил как самый настоящий разбойник и грабитель. Впрочем, Романовы поступили не лучшим образом и с его старшим братом Александром, и вообще с русским народом, что им и аукнулось в виде исторической справедливости, которую эзотерики именуют кармой. Тем не менее, пример Дурдина показывает, что у человека есть выход из самого тяжёлого положения. Для этого надо стать, прежде всего, хозяином самому себе, или, как ещё говорят, быть самим собой. Но право быть человеком нельзя ни завоевать, ни заработать. Тем более, заработать у станка и вообще у машины даже с искусственным интеллектом, поскольку всё это – искусственные, следовательно, ложные продолжения человека. Кроме того, ложное и всякое право.

стать человеком

Глагол «стать» — от существительного «суть». От него же и глагол «есть». Суть человека в том, что он есть, а также ест. И человек рождается человеком. Но потом становится кем-то ещё. И здесь у него два основных случая: или он становится женщиной, или он становится мужчиной. И выбор не за ним, хотя западные теоретики думают иначе, а западные практики даже меняют пол. Причина всё та же: у них нет естественных знаний, в том числе знаний о естестве.

И у женщины, и у мужчины своё тело, от которого – дело. Дело женщины, точнее, жены или гены – гнать, в том числе рожать, а дело мужа — мир, т.е. народ, забота о нём.

А дальше идёт разделение труда, как говорят экономисты. На самом деле это разделение человека, которое было и до этого. И тело жены, и тело мужа делятся на суть и плоть. Различия женской плоти и мужской очевидны, а сутью современные мыслители вообще не занимаются, поскольку у западных народов этого названия нет, а русские мыслители идут у них на поводу. В то же время от «сути» — «суд», а судят и рассуждают все, кому не лень. Но, не зная, что есть суд, его считают третьей властью или третей ветвью власти, тем самым опуская суд на две ступени ниже его истинного уровня и подчиняя тому, что на самом деле подчинено суду. Отсюда и суд не суд, а произвол и самоуправство властей.

Суд делится на дух и букву Закона. Так говорят юристы. И почти правильно говорят. На самом деле Суд делится на Язык и Речь, где Язык – это Сознание, а Речь – это Совесть. В свою очередь, Суд – это Разум. С другой стороны, Суд как Суть – это Душа и Дух Человека. Язык же – это его Естество, а Речь – его Искусство, или, иначе, Сознание и Совесть, поскольку все знания Человека – в его естественном Языке, а все сведения – в искусственной Совести. При этом в Языке есть и Закон, и буквы с азами, а Речь оглашает Дух, т.е. Совесть Человека, и в ней имеются гласные и согласные голоса, из которых слагаются слоги, слова, предложения и повести.

Совесть – не чувство нравственной ответственности, как пишут словари, а Хозяйка Человека. Она не только наблюдает за его поведением, но и ведёт его куда глаза глядят и слышат уши. То есть она и Вождь, и Голова. А у головы — две руки и две ноги. Обычно это первое, что видит малыш, и первое, что он рисует. У психологов эти рисунки мамы называются головоногими. Но и человечество в своём младенчестве рисовало Мать точно так же. Правда, сегодня уже ни психологи, ни лингвисты, ни историки с археологами не видят в свастике младенческий рисунок Матери. В то же время «свастика» — это тот же «свисток», только женского рода. В свою очередь, «свисток» — это «малый свист», а «свист» — это, с одной стороны, «сва суть», т.е. суть дева, а с другой, это звук Ф, т.е. самый первый человеческий зовик Матери. Таким образом, Свастика – это Знак Матери, который указывает основные её признаки, т.е. голову, руки и ноги.

Правая рука, понятное дело, правит, а вот что делает левая, вопрос. Правда, этот вопрос уже давно имеет ответ. Левая рука велит, куда править правой, но чтобы узнать этот ответ, надо прочитать слово «левая» наоборот, а академик А.А.Зализняк запретил лингвистам это делать. Ну, так им и надо. А нам, тиграм, академик не указ, поэтому мы и «ногу» читаем наоборот, благодаря чему узнаём, что нога гонит тело.

Но так всё это, пока Мать одна. А потом у неё появляется правая рука. Точнее, ещё одна правая рука. Это её сын. А за ним и ещё одна левая рука, т.е. дочь. Ничего не напоминает? Ну, да, всё как у капиталиста. Выходит, и у капиталиста всё как у матери. Но всё ли?

Прежде, чем ответить на этот вопрос, заметим, что правая рука правит по своим правилам. Более того, она сама есть и право, и правило. Но появляется право в истории Человека, которую мы тут показываем в самых общих чертах, далеко не сразу. А именно лишь после того, как у него начала работать голова. Вот она и начала придумывать права и правила. Причём вначале человеческие головы как малые дети не знали, от чего они бывают, поэтому права и правила придумывались только для матерей, т.е. односторонними, ущербными, ложными. Потом после открытия Отца всё поменялось на противоположное, поскольку отцы всё одеяло перетянули на себя, сила есть, ума не надо, и в современных правах и правилах не особенно учитываются матери. Они, правда, борются за свои права, но на самом деле они борются за то, чтобы иметь те же права, что и у отцов. В итоге многие из них делают карьеру вместо того, чтобы рожать детей.

Что делать? Надо становиться самими собой. Но для этого надо познать и признать себя. И это только для начала. Дальше надо познать всё и всех. Кто полагает, что это невозможно, глубоко заблуждается. Пишущий эти строки это уже сделал. А раз сделал один, смогут и другие.

Теперь о капиталистах

«Капиталист» буквально значит «головаст», потому что «капитель» — это, на латыни, «головка». Капиталист – голова в своём деле, а Мать – голова у себя в семье. Однако здесь есть одно «но». «Голова» женского рода. Да, дело может быть и мужским, поскольку оно среднего рода. Но какое дело?

Женское дело вытекает из его определения. Это основное для женщины дело. А основное дело женщины – рожать детей. Конечно, не только рожать, но и вынашивать, и вскармливать, но самое удивительное и чудотворное её дело – это рожать. Отсюда и её звание – Рода, а также Жена. Рода, понятно, родит. А жена – это бывшая гена, которая гонит. А гонит она из себя детей. Раньше говорили, Бог изгоняет своих чад из Рая. Бог – это тоже Мать, как и Рая. А чада – те же чудеса, которые непонятно как творятся внутри Мамы, т.е. в раю.

Таким образом, женское дело – это семья, дети, население, народ. А поскольку Мать не только Гена, Рода, Бог, Рай, но и Царь, а также Государь, то она же и глава царства-государства, которое иначе — хозяйство. То есть она же и хозяйка. Но не только!

Мать и первая в своём царстве-государстве, значит, и правая. Это она – и Государство, и Право. Но она же – и Воля. Более того, и Явь, и Новь. Здесь обычно «знатоки Вед» говорят и пишут «Навь», а думают ещё хуже, ещё глупее, но мы в эти дебри и чащи углубляться не будем.

А он, её муж то есть, где?

А у мужа – своё, мужское дело. Какое? Сегодня мужчины чем только не занимаются! Уже даже рожать вознамерились. Нобелевскую премию назначили тому олуху Царя Небесного, который первым родит ребёнка. Это такое скрытое пренебрежение женщиной. Мол, мы и сами с усами. Хуже того, это ведь и пренебрежение Богородицей.

Но мы – не из этих, не из учёных и выдумщиков. Мы познаём Истину. А она такова. Яйцеклетка матери в 85 000 раз больше семени отца. Это означает, что материально все люди – от матери. Отсюда, между прочим, и материя, и материальность, и материализм. Нет, глупость под названием материализм не отсюда, не от матери. Материализм – от отцов. Как и идеализм. Но об этом – в другом месте.

Короче, дело Матери – Материя, точнее, Плоть, а дело Отца – Идея, т.е. Суть. Рабочие чертежи корабля водоизмещением 85 000 тонн весят не больше тонны, а в электронном виде не тяжелее жёсткого диска весом в несколько сот граммов.

Вот таково дело Мужа, точнее, Хозяина. Его дело – очень тонкое и просто невесомое Познание.

А что он делает сегодня? А он получает Нобелевские и прочие премии за женские дела. Правда, чтобы обмануть и себя, и свою Женщину, он решил, что если женское дело делать наоборот, то это будет мужским делом. Например, она рожает, а он – убивает. Как это по-мужски! Или она созидает, а он разрушает, она всех любит, а он всех ненавидит. Ну, и так далее. К чему всё это приводит, особо расписывать не надо. Всё перед глазами. Белая раса вырождается, цветные уничтожаются, Природа засоряется и истребляется, одни народы порабощаются, другие вооружаются, одни обогащаются, другие нищают. Ну, чисто мужская диалектика. И это именно то, с чем надо кончать, причём чем быстрее, тем лучше, потому что иначе всем и всему будет мужской конец. И пора осознать, почему.

Правая рука – это сын Матери. Он – правитель, а на латыни – император. А левая рука – это дочь Матери, и она же – Владыка. Но сегодня и Владыка – не дочь, а ещё один сын. Причём иногда даже очень хорошо известно, чей сын. И вот эта сладкая парочка устанавливает свои порядки и свою власть. И им в этом никто не мешает, потому что и над ними или впереди них не Мать, а тоже такой-сякой сын. Конечно, совсем без помех и у них не бывает, поскольку такие-сякие они не одни. Но между государственными переворотами бывает некоторая стабильность, т.е. некоторое затишье, когда они расширяют и укрепляют свою власть, или, как в народе говорят, наживаются, а также устанавливают и защищают свои порядки путём рассадки несогласных по тюрьмам. Короче, всё как у нелюдей.

Правая рука не только правит, поправляет, упорядочивает и направляет, т.е. руководит, но и берёт, выбирает, отбирает, складывает, т.е. работает, а также повторяет, созидает, изобретает, т.е. творит. Всё это требует навыков, ещё говорят, практических навыков. Но у навыков, как и у всего и у всех, тоже есть две стороны. Во-первых, это навыки обращения с предметами и вообще с окружением, со средой, а во-вторых, это навыки обращения с самим собой, т.е. это навыки поведения. И поведение, и обращение подразумевает в себе определённый порядок поведения и обращения. Описание этого порядка в технике называется технологией, т.е. искусствоведением, а в обществе – этикой, эстетикой, правилами поведения, обычаями, ритуалами, нормами и законами, уголовным и гражданским правом. И со всем этим стоит разобраться, хотя, казалось бы, специалисты уже сотни раз разобрались. Да, разобрались по-своему, но не по истинному.

Порядок – по роду, по рождению. Не кто раньше встал, того и тапки, а кто раньше родился, тот и старше. Сегодня старший не тот, кто на самом деле старший, а тот, кого выбрали и поставили старшим. И такому порядку придумали благозвучное греческое имя: демократия, которое понимается как власть народа. Между тем «народ» по-гречески «этнос», а «демос» — это «дамы». Отсюда «демократия» – это «власть дам». А у дам главное – не сила и доблесть, а мудрость, которая приходит с опытом и возрастом. Отсюда и «порядок». Но и такой порядок не отменяет выборов, потому что выбирать приходится в том случае, когда все достойные дамы одного возраста. В этом случае учитываются и другие качества дам. Впрочем, они всегда должны учитываться, но возраст и связанный с ним опыт – на первом месте.

Где была такая демократия? Почти везде. Когда она была? Она была до 1204 года, т.е. до взятия и разрушения Царьграда крестоносцами. На Руси это были вече, дума, рада, на западе – парламент, на востоке – диван. В свою очередь, правителями были базилевсы, князья, короли, императоры, султаны, ханы, раджи, мандарины.

Закон — это Знак, а знак бывает только у звука, а также у Наказа и Указа. У думы, вече, рады, парламента, дивана законов не бывает. Там – воля, а также цели и метки или мечты. У англичан, например, слово Law, понимаемое как закон, – это буквально Воля, только наоборот. А законов у англичан даже не может быть. Не отросли ещё. Но воля – это не только власть, т.е. воля суть, но и приказ, наказ, команда, прочее. Отсюда право владения – это просто власть, а право распоряжения – это просто право. Вы владелец этого дома? А управдом кто?

Для управления самокатом, т.е. автомобилем нужны права, а для управления домом достаточно быть его владельцем. Но это с точки зрения внешних требований или притязаний. С точки зрения самого дома нужны и некоторые навыки управления домом. И вот здесь уже важно соотнести это с государством.

Государство – это не аппарат подавления одним классом других, как обычно полагают политтехнологи и политологи. Государство – это хозяйство, причём народное хозяйство, а народное хозяйство – это дом народа или даже народов. И не случайно экономика – это, буквально с греческого, домоводство. А домоводство – это и владение, и управление домом, т.е. и власть, и право. К сожалению, экономисты и политики о праве не говорят и им не занимаются, а юристы не говорят о власти и ею не занимаются. В итоге в нынешнем государстве, причём любом, не только российском, сплошная однобокость или односторонность, которая, по Ленину, субъективизм и субъективная слепота. Экономисты и политики не видят права, а юристы – власти. Конечно, это слепота, причём узкоспециализированная.

Как и в чём она проявляется?

Судья, который тоже юрист, вынося приговор или судебное решение, не подсчитывает стоимости этого решения и не определяет, кому и во сколько оно обойдётся. А посадим-ка мы этих юнцов, что стояли с плакатом, на котором было какое-то требование к губернатору, на 6 – 8 лет строгого режима, чтобы другим соплякам неповадно было что-то требовать от губернатора. А сколько при этом потеряют эти юнцы, а также сколько при этом потеряет народное хозяйство, нам знать ни к чему. Наша задача – соблюдение законности и правопорядка любой ценой. Платить ведь не нам. Нам ведь платят.

Отсюда, т.е. от мужской ограниченности, известной как однобокость, и отношение юристов к мести. Для них месть, особенно кровная месть – это нечто ужасное и неприемлемое. Тем не менее, это их понимание мести. И не только юристов. Те же разбойники говорят, что месть – это блюдо, которое следует подавать холодным. Но и они говорят не о том. «Месть» — от «места», а не от поступка. Ты разбил мою чашку? Верни мне точно такую же. То есть месть – это возмещение убытка. А что делают судьи, которые за убийство присуждают смертную казнь? Чем это не убийство, причём самое тяжкое, т.е. преднамеренное и групповое?

Ну, да, это же соблюдение законности и правопорядка. Но ради чего это соблюдение? Ради спокойствия того же губернатора или президента? А губернатор или президент ради чего губернатор или президент? Ради процветания аппарата подавления народа?

У современного Государства Российского именно такая логика. Оно не думает о процветании народа, т.е. о расширении его власти, его владений. Оно думает о процветании государственных чиновников и олигархов, т.е. о налогах и поборах с народа. А чиновники и олигархи считают себя умом народа, который, с их точки зрения, просто мерзость. Поэтому и вся власть, в том числе все владения, должны быть у чиновников и олигархов. А у народа есть только одно право: работать, а также ещё два права: работать и работать. Отсюда и главная забота этой публики – рабочие места для народа. Правда, с развитием науки и техники число рабочих профессий неуклонно уменьшается, а вместе с ним неуклонно уменьшается и число рабочих мест. И что предлагают наши правители? А давайте сократим рабочую неделю. Тогда чтобы сохранить недельную выработку продукции, работодателям придётся набирать больше людей. При этом, конечно же, уменьшится недельный заработок рабочего, но кого это волнует кроме рабочих и их семей?

Так называемая демократия – это власть дилетантов. Кто-то когда-то решил, что политика – это искусство управления государством и поэтому главное в политике – это управление, т.е. менеджмент, а государственный чиновник – это, в первую очередь, менеджер, т.е. управленец. И пусть он хоть Николай Валуев с отбитыми в профессиональном боксе мозгами, но он вполне справится с менеджментов в науке, поскольку в управлении наукой главное – управление, а не наука, поэтому и управлять ею может любой управленец. Главное, чтобы управленец был известен. В итоге к власти приходят дилетанты, но лишь в хорошем смысле этого греческого слова. А в плохом — это не дилетанты. Это самые настоящие профессиональные бандиты. Как правители и владыки государства они, конечно же, невежды, а как грабители, убийцы, воры и мошенники – это самые что ни на есть доки. Причём мало того, что они объединены в ОПГ, так они ещё и прикрываются государством. Мол, мы не грабители и разбойники, воры и хищники, мы – законные государственные деятели со всеми вытекающими отсюда последствиями, включая неприкосновенность. Да, они действуют в рамках «законов», но эти «законы» они сами и придумывают для себя, а принимают их «законы» так называемые «законодатели», которые находятся у них на содержании.

В своё время президент США Бенджамин Франклин заявил: «Демократия – это договоренность о правилах поведения между хорошо вооружёнными джентльменами». Эту демократию США последовательно осуществляют в своей внутренней и внешней политике. И правила поведения таковы. Ты безоговорочно прав, если лучше вооружён. Если не лучше, но хорошо, тогда с тобой будут договариваться. Саддам Хусейн, президент Ирака, и Муаммар Каддафи, президент Ливии, не имели ядерного оружия и были уничтожены странами НАТО. Ким Чен Ын, президент Северной Кореи, имеет ядерное оружие, и с ним джентльмены ведут переговоры. Говорить, что эта американская «демократия» — это нечто человеческое, не приходится уже хотя бы потому, что хорошо вооружённые джентльмены – это не люди.

Копаться во всей этой грязи мы не будем по двум причинам. Во-первых, в ней уже копаются. Во-вторых, из неё надо выходить и идти дальше. А тут уже нужны знания, как выйти и куда идти. Значит, самый первый шаг из этой патриархальной грязи – это познание. И в данном случае – познание государства.