Все врут
Кто пытается разобраться, что происходит в Мире, тот рано или поздно приходит к выводу, что все врут. Причём врут и себе, и другим. И причин у всех – две. Одна из них – корысть. Каждый, так или иначе, хочет что-то выгадать для себя. Есть, правда, и такие, которые разоблачают других в том, что те врут, но эти тоже врут. Конечно, быть пойманным на вранье мало кто хочет, поэтому врут обычно изобретательно и изощрённо. Тем не менее, все врут и врут. Если не молчат, разумеется.
И что с этим делать?
Есть две возможности. Первая – делать как все, что, собственно, и происходит. Если кто-то думает, что, говоря правду, он не врёт, ему стоит обратить внимание на глагол «говорит». Ничего не напоминает? Корень глагола «говорит» и есть глагол «врёт». Отсюда всякий, кто говорит, врёт. И неважно, кто и что говорит. Вторая – делать не так, как все, т.е. не говорить и не врать.
То есть молчать?
Молчать не значит делать, хотя что-то можно делать и молча. Молчание – это не выход из вранья. Тем более, что врать можно и без слов. Чтобы не молчать и при этом не врать, надо рассказывать и показывать. А для этого надо знать, как это делается, но знаний нет. И это – вторая причина того, что все врут. Кто-то и сказал бы истину, но он и сам не знает. Как говорится, и рад бы в Рай, да грехи не пускают. К счастью, узнать это можно у самого рассказа.
«Рассказ» — от «сказа», а «сказ» — от «зыка». Зык – тот же звук. Отсюда зычный значит звучный. А это означает, что рассказывать значит озвучивать.
А когда мы говорим, мы разве не озвучиваем наши мысли?
Нет, в разговоре мы наши мысли оглашаем. Тем более, что наши мысли – это внутренние голоса. Мы там, в уме их про себя проговариваем. Так мы врём себе. А когда говорим, тогда уже врём и другим.
Зачем нам врать? Потому что хочется. Возможность общения – самое ценное, что есть у людей, и враньё – это тоже способ общения. Конечно, не самый лучший, но на безрыбье и рак рыба. Хуже того, некоторые виды вранья очень даже высоко ценятся, а некоторые вообще не считаются враньём.
Взять тот же художественный вымысел. Чем не враньё? Но если наврано с три короба красиво и увлекательно, то это – уже искусство. Ну, да, искусство вранья, но оно же – во благо!
И вот тут мы позволим себе с этим не согласиться. Собственного говоря, мы и затеяли эту писанину ради того, чтобы не столько прекратить враньё, сколько поставить его на своё место. Всё должно быть на своём месте, и враньё – не исключение. Но где чьё место, вот в чём вопрос. А быть или не быть – это глупость, а не вопрос.
Абстрактной истины нет, истина всегда конкретна, заметил Ленин и, благодаря этому замечанию, тут же решил вопрос о том, что было раньше: курица или яйцо. В случае конкретных курицы и яйца это вообще вопрос уровня детского сада, а в общем, отвлечённом, абстрактном виде он не имеет решения. Ведь, как заметили ещё молодые Маркс и Энгельс, в вопросе о курице и яйце всегда забывают о петухе. Иными словами, отвлекаются от него, абстрагируются, поэтому и не имеют ответа. А нам философы говорят, что абстракции, если они не вздорные, не зряшные, отражают истину глубже, полнее. Но это же явное враньё! Петуха-то эта абстракция с курицей и яйцом не отразила даже поверхностно. Значит, она и мельче, и ущербней. Петуха ведь не хватает. А без него и кур не бывает. А куриных яиц не бывает без кур. Яйца динозавров были задолго до кур, но то ж были яйца динозавров, а не куриные яйца. Кстати, уже динозавры показывают, что вопрос о курицы и яйце в общем, абстрактном виде просто дурацкий, т.е. задан дураками.
Из этого простенького примера следует, что вся философия – это враньё. Да, очень изощрённое и очень заумное, но, тем не менее, враньё. И кому нравится очень заумное и очень изощрённое враньё, тому и философские книжки в руки. Пусть вникает в эти глупости. Но факультативно! Вот хочется человеку поржать над «законами» формальной логики Аристотеля. И зачем же ему мешать? А вот говорить, что философия – та же наука, это очень вредное враньё, и его пора прекратить.
Говорят, что философия – это любовь к мудрости или даже любомудрие. И это где-то так, хотя где – это вопрос. Дальше говорят, что мудрость – это глубокий ум, обогащённый жизненным опытом, иначе говоря, это – высшее знание, поэтому и философия – это наука наук. А это уже совсем не так. «Мудрость» — это «Матерь Суть». То есть Матерь есть воплощённая Мудрость или Мудрость воплоти. Именно поэтому «мудрость» — женского рода. Отсюда философия – это Любовь к Матери. Но любовь не есть основа науки. Да и философии тоже.
Как видим, философы врут и врут. И про абстракции врут, и про философию, и про мудрость, и про всё остальное.
В своё время Фридрих Энгельс писал, что последние 800 лет художественное творчество вращается вокруг любви. И какой роман ни почитай, какой художественный фильм ни посмотри, везде любовь. Где-то к спорту, где-то к Родине, где-то к жизни, где-то к паре, но любовь – везде. И можно подумать, что любовь – это основа художеств. Однако, как мы уже заметили выше, художники врут. И особенно врут в романах. И хотя сами художники понимают, что они врут, тем не менее, они врут с упоением, потому что им верят, им сочувствуют, им сопереживают и даже неплохо платят за их враньё. Размазал живописец краски по холсту как сумел и говорит: «Это – пейзаж». И все ему верят, хотя на холсте — лишь размазанные краски. Или сочинил писатель душераздирающую историю о парне и девушке, и все его читатели обливаются слезами над его вымыслом. Кстати, сам А.С.Пушкин делал то же самое, т.е. и слезливые вымыслы сочинял, в смысле, врал, и слезами над вымыслом обливался, веря во враньё.
Всё это означает, что в основе художественного искусства лежит вера и её вторая половина – враньё. Без веры нет вранья, поскольку оно без неё бессмысленно, а без вранья нет веры, потому что нечему верить. Поэтому в заглавии статьи можно было бы написать: «Все врут и все верят», но на самом деле верят не все и не всегда.
Например, Богу не верят, и понятно, почему. Тем не менее, все священники и не священники говорят, что основа религии – вера. Какая вера? Вера – в театре, в кино, в музее. Там все врут и там все верят. В мечетях, синагогах и церквях тоже врут и тоже верят, но там это не главное. С латыни «религия» — это «связь». Сегодня основные религии – это связь с Богом Отцом. А какая связь у детей со своим отцом? Только любовь. И религия – это любовь. Отсюда и философия – это религия, поскольку это тоже любовь. Но не любовь к Богу Отцу, а любовь к Бозе Матери. София – это ведь Матерь Суть.
Есть сегодня такая любовь? Нет, потому что нет Бози Матери. А почему нет Бози Матери? Разве может Бог Отец сотворить Бога Сына без Бози Матери? Не может. Но людям это совсем не мешает Его любить. А врут священники о том, что Бози Матери нет, для того, чтобы унизить Матерь Бозю, а вместе с ней и остальных матерей. Но стоит ли овчинка выделки? Судья-то – Она, а не Он. Поостереглись бы Страшного Суда.
Священники говорят, что когда-то были четыре мученицы, погибшие из-за любви к Богу Сыну Иисусу Христу. Это сёстры Любовь, Вера, Надежда и их мать Мудрость. На самом деле любовь, вера, надежда и мудрость – это уровни развития воли человека.
Самый первый уровень – любовь. Это младенческий уровень воли. Поэтому религию Зигмунд Фрейд и определял как отношение младенца к своему отцу. Как мы уже знаем, есть и любовь к матери, хотя священники её и отрицают. Врут, конечно же. Деву Марию Царицу Небесную любят не меньше, чем её Сына Рыцаря Небесного.
Второй уровень воли – вера. Этот уровень уже требует некоторой осведомлённости, некоторой подготовки, некоторой культуры. Поэтому художников и считают деятелями культуры, хотя их культура – это бутафория, подделки и выдумки, т.е. сплошное враньё. Как и деревянные мечи с пистолетами казаков-разбойников подросткового возраста. Вера и есть отроческий уровень развития воли.
Третий уровень – надежда, иначе — ожидание. Здесь уже надо понимать, что и почему ждёшь. То есть это ещё более высокий уровень осведомлённости или совести. Это и есть уровень современной, мужской философии. Как известно, философы надеются постичь истину. Впрочем, основной вопрос философии – это вопрос о смысле жизни. Обычно этим вопросом задаются юноши и девушки, наполненные надежд на светлое будущее, поэтому современная философия – это юношеский уровень развития воли.
И, наконец, мудрость – это уровень зрелой воли. На первом уровне Бога любят, на втором в Него верят, на третьем на Него надеются, а на четвёртом говорят: на Бога надейся, а сам не плошай. Это уже мудрость. Но это не предел, потому что мудрость — не знания.
Во многой мудрости много печали, и кто умножает познания, умножает скорбь, писал Екклесиаст, т.е. Проповедник. Из этих слов делается вывод, что знания умножают скорбь. При этом мудрость отождествляется со знаниями. Между тем мудрость даже рядом с ними не лежала. Мудрость приходит с опытом, а опыт опыту рознь. У кого-то – печальный опыт, у кого-то – радостный. При этом кто-то всю жизнь печалится, а кто-то – радуется. У большинства же жизнь полосатая. А у Екклесиаста, видать, была печальная жизнь. «И предал я сердце тому, чтобы постичь мудрость», а оказалось, что «и мудрость – лишь томление духа». Из этих слов следует, что он не стремился к знаниям. Кстати, Соломон, которому приписывают книгу Екклесиаста, т.е. Проповедника, тоже попросил у Бога мудрости, а не знаний. И это – не случайно. Слово «знание» есть лишь у славян и в санскрите. У евреев этого слова нет, поэтому Екклесиаст не мог ничего написать о знаниях и познании. А о сведениях мог, потому что сведения и составляю мудрость. Причём чем больше сведений, тем больше мудрость. Но если сведения печальные, то печальная и мудрость. И чем больше таких сведений, тем больше печали. А чем больше радостных сведений… Но Екклесиаст об этом не подумал и вольно или невольно соврал. Философы ведь тоже не подумали о петухе.
Таким образом, враньё – это не обязательно злой или корыстный умысел. Чаще всего враньё – это следствие незнания истины. А её сегодня не знает никто. Одни не знают потому, что не знают, как знать истину, а другие не знают потому, что у них нет ни слова «знать», ни слова «истина». Понятно, что этим последним ничего не остаётся, как врать. Точнее, до сих пор всем не оставалось ничего кроме как врать. А сегодня у первых уже есть возможность знать истину, а у вторых есть возможность сравняться с первыми. Для этого всем придётся выучить русский язык.
Лингвисты нам врут, что русский народ – это носитель русского языка. На самом деле русский народ только русскоговорящий, а также русскопишущий. Русский язык не преподаётся нигде, а все, кто говорит, что преподаёт или изучает русский язык, врут, потому что преподают и изучают устную и письменную русскую речь. До русского языка очередь ещё не дошла.
Историки нам врут, что русский народ лишь недавно из лесу вышел, поэтому полудикий, хуже зверя, как подпел им патриарх Кирилл. В то же время русская речь – самая совершенная из более чем шести тысяч живых и мёртвых речей народов Земли. И доказывается это не только тем, что в русской речи есть слова и звуки, которых нет в речах и наречиях других, самых развитых народов. Например, в французской речи нет звука Ч, во всех западноевропейских речах нет звуков Ы, Щ, мягких и твёрдых звуков, а звук Р просто недоразвит. Это указывает на то, что западноевропейские народы ещё дети по сравнению с русским народом. А что нам врут об этом историки, известно.
Политики вообще считают своё занятие искусством вранья, поэтому о них и сказать нечего. А вот об учёных рассказать стоило бы, но тоже жаль тратить на это время. Да и не всем это по нутру. Поэтому пусть учёные сами разбираются со своей наукой вранья.